Багульника манящие цветы. 2 том - Валентина Болгова

– Какая тут гордость! Она давно уже жизнью растоптана. За бывалой гордостью пришла злость на Степана и густым туманом заполнила душу. Теперь думаю иначе – кто знает, кому было тяжелее: мне, или ему? Со мной оставались наши дети и, как – бы не было муторно тогда на душе, они, своим присутствием, смягчали горестные минуты, и я пыталась продолжать жить. Только ради них и жила. А каково было ему, их отцу? Как должно быть ему хотелось обнять своих детишек, приласкать! Никто не может так согреть душу, как нежное прикосновение родного дитя! Мне было ещё легче и потому, что тогда, в трудную минуту, были вы, мои соседи. Все эти годы поддерживали вы меня. Дрова на зиму и безденежье, отчаяния и надежды, свадьбы моих детей и мои горькие думы – всё это легло на ваши плечи, милые мои и добрые люди! Что бы я без вас делала? Сам Господь послал мне вас в мою поддержку и никакими словами не высказать мне свою благодарность к вам!

Дуся, намывая старый чемодан в дорогу, продолжала волноваться. Понимая, что у Степана есть женщина, она не могла определиться – как ей с ней себя вести? Стеснительно, или, наоборот – смело и раскованно? Ни то, ни другое не подходило. Делать вид, что её нет? Не обращать на неё внимание? И всё же, над всеми удручающими её мыслями, брали верх другие – более решительные и более смелые. Она, по происшествии стольких лет, помнила все дни своего прожитого женского счастья со Степаном. И будь, что будет, она поедет. Она поедет к своему любимому через годы и большие расстояния для того, что – бы ещё раз прикоснуться к прошлой своей любви, к человеку, которого судьба разлучница ударила по лицу, может быть похлеще, чем её, Евдокию. Никто не посмеет им помешать насмотреться друг на друга, прочитать в глазах наболевшее.

Митя, помогая бабе Дусе собраться в дорогу, просил и его взять с собой. У него сейчас каникулы, и он тоже хотел – бы поехать к деду Степану.

Евдокия, убеждала внука в том, что скоро за ним приедет мама, и они поедут на БАМ.

Митя, нахмурившись, сетовал на то, что она должна было его забрать с собой сразу, как только уезжала на тот БАМ. А теперь и сам не знает, хочет он туда ехать или нет.

В этот же день приехала Раиска. Радости Митиной не было конца и он тут – же забыл все свои обидные слова, сказанные в адрес своей мамы.

Раиска рассказывала, что видела Пашиного отца – тот приезжал к ним совсем недавно погостить и снова уехал домой, волнуясь о том, что без него приедет его Дуся.

Алёна просто закидывала свою дочь вопросами о Степане, и Раиска старалась поведать о нём всё, что знала. Евдокию же волновало лишь одно – как выглядит он, сильно ли постарел, не болен ли?

Через три дня Тимофей и Алёна провожали в дальнюю дорогу дочь, внука и Евдокию.

Вернувшись домой, долго сидели молча за столом, за которым совсем недавно, перед дорогой, дружно обедали. Сиротливо стало после отъезда внука. Казалось, совсем недавно провожали они Митю в первый класс. Вместе с ним читали первые его книжки. Сидели на школьных собраниях и делили с ним первые победы и неудачи. Ходили в лес и на речку, помогали делать гербарии. Бабушки учили шить, а дед держать в руках пилу и стамеску, в результате этого висит до сих пор на яблоне скворечник, сделанный Митей и его дедом.

Алёна, смахивая слезу, произнесла тихо:

– Вот и остались мы с тобой, Тима, одни. Уехала Раечка, увезла нашего внука. Понимаю, что так оно и должно быть, мальчик должен жить с матерью, да только как его примет Раин муж? И нашла же, за кого замуж выйти! Всегда была упрямая. А нам теперь думай, как Митеньке будет при отчиме? Ладно бы русский, а то грузин, вот ведь учудила любимая дочь!

Мысли Алёны тут – же перекочевали к подруге – они никогда так надолго не расставались. Что ожидает Дусю в той далёкой Сибири? Тяжёлая доля досталась ей. Вот даже на старости лет нет ей покоя!

– Тима, может, зря мы отправили Дусю к Степану? Не смог сам приехать за это время, так и нечего было ехать и ей. Необдуманно мы поступили, толкнули родного человека в неизвестность. Разбередит душу, только хуже станет.

– Чего уж, теперь? Вы, бабы, сами не знаете, чего хотите. То им одно подавай, а то вдруг другое. Нечего махать руками после драки. Стёпка её встретит и будет так, как надо. А встретиться им необходимо, что об этом говорить! Нам теперь одна задача – ждать известий от всех, да надеяться на лучшее. Я, честно признаться, всегда ругаю себя за то, что так и не выдали мы с тобой за все эти годы замуж Евдокию.

– Ты прав, если бы мы были с ней построже, никуда бы она не делась и не оставалась до сей поры одинокой. Вот приедет к тому Степану, увидит его, поговорит с ним, а дальше – то что? Не отпустит его та его Надя, да и он за эти годы привык к ней – сам не захочет уходить.

– Евдокия поехала не за тем, что – бы вернуть Стёпу, а просто повидаться с ним, принять от него исповедание. Обоим станет легче.

Дусе было хорошо с Раиской. За бесконечными разговорами время летело в пути быстро, скоро Иркутск.

Митя ехал в поезде, радовался тому, что скоро увидит своего брата, сестру и отца, познакомится с маминым мужем, а деда Степана он увидит уже скоро, когда тот будет встречать его бабушку. Мама дала ему телеграмму ещё на вокзале, когда только что купила билеты.

Поезд подходил к станции Иркутск. Евдокия, сильно волнуясь, теребила в руках платочек, тревожно смотрела на Раиску, пытаясь найти в ней защиту.

– Да не волнуйтесь вы так, тётя Дуся, всё будет хорошо! Дядя Степан хороший, добрый. Паша говорит, что даже не думал, что его отец такой заботливый и любящий. Сейчас он Вас встретит и сразу всё образуется. Маме только моей сообщите, что доехали, а то она волнуется…

На платформе, вглядываясь в лица встречающих, Раиска Пашиного отца не обнаружила. Все трое – она, Митя и сама Евдокия стояли у вагона, крутили головами, высматривали Степана.

Волновалась и проводница. Она успокаивала свою пассажирку, советовала; если к отправлению поезда её так и не встретят, то нужно подождать некоторое время в здании вокзала – может человек задержался, так бывает очень часто.

Время отправления поезда подошло, Степан так и не появился. Дуся, целуя своего внука и Раиску, просила за неё не беспокоиться – адрес Степана у неё есть и если он не придёт, то отправится к нему сама, а вещи оставит в камере хранения. Потом тихо, что – бы Митя их не слышал, спросила:

– Ты призналась Паше, что Митя его сын? Я, как ты велела, не сообщала Павлу об этом. Скажи, не томи.

– Павел ещё не знает и думаю, что не хочет знать. Когда пойму, что для моего сына будет важным общение с Пашей, я обязательно их друг другу представлю.

Поезд тронулся. Митя долго махал бабе Дусе из окошка вагона, и вскоре она скрылась из вида.

– Так и не увидел я дедушку Степана, – сетовал мальчик.

– Как ты думаешь, мам, почему он не пришёл к поезду?

– Всякое может быть. Я думаю, что придёт он, просто где – то задержался.

Раиска не стала выдвигать разные версии, что – бы не расстраивать сына. Митя же, немного помолчав, радостно произнёс:

– Я знаю, почему дедушка не успел к поезду!

Раиска выжидающе смотрела на Митю. Тот, расплывшись в улыбке, воскликнул:

– Цветы! Он выбирал ей цветы, что – бы её встретить. Так всегда делают мужчины, я знаю! Пока цветы выбирал, поезд наш и ушёл.

Раиска обняла сына:

– Хороший мой! Как же мы не догадались сами! Может ты и прав.

Раиска обнимала сына, радуясь, что совсем скоро они будут все вместе; она с Митей и Сашко.

За эти годы она так и не смогла родить мужу. Всё как – то не получалось. Сашко мечтал о совместном ребёнке и тысячу раз уверял Раиску, что её Митя для него есть и останется самым первым и любимым сыном. Он видел его только на фотографиях и уже любил его. В чертах мальчика Сашко видел некую схожесть с собой.

Сашко бежал навстречу Раиске и Мите. Не успели они выйти из самолёта, как он, размахивая букетом полевых цветов, давал понять, что он уже здесь.

Он протянул руку мальчику, представился и, поглаживая завитки чёрных Митиных прядей, усмехнулся:

– Как мы с тобой долго не виделись, сынок!

Митя же почувствовал уже с первой секунды, что приобрёл близкого и родного человека.

Раиска поняла это сразу, и сердце её наполнилось радостью. Она знала, что её Сашко дружелюбный, что всегда ждал Митю, но всё равно она переживала, как отнесётся её сын к национальности её избранника? Не будет ли стесняться того, что он теперь его сын?

Когда же Сашко улыбнулся Мите всей своей широкой доброй улыбкой, все её сомнения исчезли – она видела, как её сын ответил Сашко искренней радостью в глазах и крепким пожатием руки.

Через несколько минут они были уже в своей квартире. Сашко побежал в магазин, а Митя, воспользовавшись этим моментом, сказал вдруг:

– Мам, я никогда не видел своего отца, давай не будем напрашиваться, у меня же теперь есть папа Сашко. Зачем мне два папы? Мне он очень понравился. У другого моего отца уже есть дети, вот и пусть их воспитывает, а отцом называть буду Сашко.